“Быстрее! Быстрее!” кричал Вроксан.

“Ваше Святейшество, мы не можем идти быстрее!” Запротестовал капитан Фарнах, командир его личной гвардии, указывая на гражданских, которые преграждали их путь. “Люди-”

“Что есть люди, когда демоно-поклонники идут осквернять само Божественное Святилище?!” отрезал Вроксан с обезумевшим взглядом. Он потерял из виду еретиков пока собирал свою гвардию, они были где-то впереди, направляясь в Святилище. Это было все, что он знал … и все, что ему нужно было знать. “Очистить путь, капитан! У вас есть пики; так что, очистить путь!”

Фарнах уставился на него, словно не в силах поверить в его распоряжение, но Вроксан зарычал на него, и Гвардеец начал действовать. Он начал отдавать приказы своим людям, и через несколько секунд Вроксан услышал крики, когда передние ряды пикинеров опустили свое оружие и с каменными лицами понеслись вперед. Мужчины, женщины, даже дети были отброшены в сторону или убиты, а семь сотен солдат личной гвардии Вроксана прошли над их телами.

Активность боевых действий справа от Тиболда выросла, когда Гвардейцы отбросили его фланг назад, на восемьсот шагов в стремительной, жестокой атаке. Но когда прорвавшиеся пикинеры приблизились вплотную, их встретил массированный огонь чагор и полки, которые Тиболд направил из резерва. Теперь наступила очередь Гвардейцам откатиться назад, но они отступили только на половину расстояния пройденного ими, затем зловеще удержались, а сейчас многочисленное подкрепление Гвардейцев навалилось на него слева.

Он выругался еще раз, более люто, чем когда-либо. Он теряет темп. Он чувствовал, что продвижение армии вязнет на фоне пылающих руин.

“Внимание на стену! Люди на стене!” Закричал Тамман, когда пятьдесят мушкетеров неожиданно поднялись над парапетом декоративной стены Святилища. Площадь перед ними была заполнена мирными жителями, которые закричали в ужасе, когда Гвардейцы подняли свои мушкеты, открыв огонь по боевому построению стрелков роты Б, но предупреждение Таммана пришло прежде, чем они встали на изготовку. Испепеляющий взрыв ружейного огня, встретился с ними, и, что более ужасно, с мирными жителями, оказавшимися между двумя противниками и принявшими на себя большую часть их огня. Несмотря на прикрытие высоким парапетом, они понесли более тяжелые потери, чем стрелки, а затем остатки роты Б, с поддержкой роты С, полностью накрыли стену огнем.

Обезумевшее гражданское население с визгом панически разбегалось, в ужасе топча друг друга, и Второй Полк продвигался по залитому кровью тротуару к воротам. Они были заперты, но их нежные панели цвета слоновой кости с золотой филигранью, были не ровня прикладами отчаянных людей, и Второй Полк разбил это дорогое художественное произведение, прокладывая свой путь через них, как стадо баранов.

Тридцать или сорок пикинеров попытались построиться перед огромными дверями Святилища, когда разлетелись ворота. Они увидели приближение еретиков. и боролись в атаку, но Малагорцы, без приказа, перестроились в неровную боевую линию. Раздался жестокий, смертоносный залп, и половина Гвардейцев повалилась на землю. Выжившие сами бросились обратно в Святилище и Тамман повел своих людей в след за ними, а затем резко остановился, получив сообщение от Шона по комму.

“У нас проблемы сзади, Тамм! К нам быстро приближается пять или шесть сотен человек!”

“Я сейчас у входа,” ответил Тамман. “Что мне делать?”

“Охраняй двери и отправь часть своих людей на стену. Надо отсечь арьергард, чтобы держать этих ублюдков от нас подальше.”

“Принято,” согласился Тамман, и начал отдавать новые приказы.

“Ваше Святейшество! Еретики!”

Вроксан посмотрел на крик Фарнаха, а затем, спереди донесся раскат первых мушкетных выстрелов. Изгиб улицы блокировал обзор, но он увидел облака порохового дыма и услышал крики раненых. Почти половина его охранников были мушкетеры, и они бросились укрыться в открытые двери подъездов и магазинов, чтобы открыть ответный огонь, в то время как пикинеры спрятались за угол, чтобы выйти из под огня.

“Продолжайте движение!” рявкнул он, но Фарнах резко покачал головой.

“Мы не можем, Ваше Святейшество. Они внутри стен Святилища и там их должно быть три или четыре сотни с их чертовыми винтовками. Мы не можем пройти через площадь под их огнем. Это самоубийство.”

“Чего стоят наши жизни по сравнению с нашими душами?” бушевал Вроксан.

“Ваше Святейшество, если мы пойдем, мы умрем, и если мы умрем, то мы ничего не сможем сделать, чтобы спасти Святилище,” заскрежетал Фарнах с металлом в голосе.

“Черт бы тебя побрал!” Вроксан отвесил пощечину капитану. “Черт бы тебя побрал! Не смей указывать мне-”

Он занес руку для следующего удара, но остановился. Он замер, не обращая внимания на проступившую ярость на покрасневшем, вспухшем лице Фарнаха, затем схватил капитана за руку.

“Подожди! Пусть они захватят стены!”

“Что вы имеете в виду?” полу прорычал Фарнах, но Вроксан уже отвернулся.

“Возьми половину своих людей и следуй за мной!”

Шон оглянулся, когда раздались винтовочные выстрелы. Он ненавидел себя за то, оставлял тех людей, чтобы удержать эту стену без него, но у него не было выбора. Они могли удержать ее как с ним, так и без него, но только он, Сэнди или Тамман могли получить доступ к компьютеру.

У них осталось только тридцать человек, выживших из роты Б и С, из двухсот изначальных, когда они ворвались в Святилище. Первоначальный командный бункер за прошедшие века был окружен часовенками и молельнями, библиотеками и художественными галереями. Это было безумие великолепных гобеленов и бесценных произведений искусства, а теперь окровавленные сапоги ступали на дорогие ковры и полы из узорчатого мрамора, когда они по ним шли.

“Левее, левее, левее,” бормотал себе под нос Шон, чувствуя энергетические потоки древнего командного комплекса своими имплантами. “Он должен быть слева, черт побери, но где-”

“Нашел, Шон!” закричал Тамман. “Сюда!”

Тамман резко качнулся влево и вниз к лестнице, а Шон поймал руку Сэнди и практически потащил ее за их другом, его глаза заблестели, когда мраморные стены и деревянные панели уступили место голому керамобетону. Командный центр размещался в подземном бункере, и сапоги в боевых щитках застучали по уходящей в глубину лестнице. То здесь, то там люди поскальзывались и падали, но им всегда помогали подняться, запыхавшиеся, они двигались вперед, подгоняемые срочность возложенной на них задачи.

“Люк!” закричал Тамман и люди позади него вдруг замедлились, когда они увидели большой, сверкающий портал из Имперской боевой стали. Охранники Святилища дали приказ компьютеру закрыть люк и на какое то мгновение религиозный страх затормозил Малагорцев, но не Таммана, который при помощи своих имплантов искал программы доступа и он удовлетворенно хмыкнул.

“Никаких паролей,” пробормотал он на английском, когда Шон и Сэнди встали рядом с ним. “Думаю, ребята, которые создали эту сумасшедшую религию понимали, что священники могут забыть его. Дай мне — ахх!”

Его нейроинтерфейс нашел канал, и Малагорцы ахнули, когда огромный люк бесшумно скользнул в сторону. Они смотрели на святое святых Пардала, и в их взглядах читался восторг человеком, который открыл путь.

“Идем!” Шон выхватил два пистолета и протиснулся вслед за Тамманом.

“Богохульник!” закричал кто-то, и броня приняла мощный удар от разрядившегося мушкета, но жесткий Имперский композит выстоял. Один из его пистолетов сердито выстрелил, и голова Старшего Инквизитора Сурмала разлетелась. Его труп упал обратно, в глубину центрального дисплея, заливая кровью голографический блеск звезд, а Шон быстро огляделся. Все окружение не имело ни чего общего с боевым применением, и по тому Пардалианцам никак не могли помочь трофеи Матери Церкви, развешанные по стенам. Знамена и оружие периода Раскольнических войн были повсюду, из-за чего, практически невозможно было выделить детали и он зарычал. Проклятье, где, черт возьми, они спрятали —?